Иван Шаповалов: «Законы устанавливают художники»

Шоу технологии - Персоналии

Наверное, кто-то еще помнит дуэт «Тату», который несколько лет назад стал популярен во всем мире в качестве этакого казуса – «две малолетние русские лесбиянки в белых трусиках поют подростковые бунтарские песенки под аккомпанемент задорного евро-попа». «Тату» особенно были популярны в США (где ханжеская мораль достигла такого апогея, что малейшее проявление выхода за рамки этой морали заставило массовую аудиторию кончать) и в Японии (где вообще любят маленьких розовощеких девочек в белых трусиках и носочках). По большому счету это был физиологически-психологический успех, а не музыкальный. Умелое использование социальных психопатологий, ответственность за которое взял на себя тогдашний продюсер дуэта «Тату» (в прошлом детский психиатр) Иван Шаповалов. Он, собственно, и придумал всю эту историю с хорошенькими нимфетками-лесбиянками. О Шаповалове говорили как о человеке, который вывел российскую поп-музыку на мировой уровень. Нынче же – его почти совершенно забыли, поскольку в принципе о нем российскому шоу-бизнесу забыть было весьма выгодно – Иван слишком нелицеприятный человек, он совершенно не подчинялся никаким правилам шоу-бизнеса и часто вел себя абсолютно по-хамски даже тогда, когда вполне честным было бы этого не делать…

Так вот, я тут копался у себя в старых текстах в поисках одного нужного мне сейчас материала и обнаружил свое интервью с Ваней, сделанное в августе 2003 года на кухне офиса фирмы «Неформат» (в то время это была шаповаловская фирма, которая занималась продвижением проекта «Тату») для журнала BRAVO, в котором я тогда работал главным редактором и где это интервью было частично тогда же и опубликовано. При всей неактуальности этого персонажа и дуэта «Тату», само это интервью актуальности почти не утратило, потому что там есть несколько вещей на все времена. Например, про везение, про сущность успеха, про свободу и преступление…

Остается только удивляться, почему Ване при всех этих его столь, казалось бы, правильных взглядах на мир так и не удалось ничего сделать после проекта «Тату». По всей видимости, парень просто банально сторчался – хотя… конечно, употребление наркотиков это лишь следствие некой системной ошибки, прокравшейся в мировоззрение этого, в сущности, успешного человека. Эта ошибка (в интервью ее видно) – нечто болезненное и извращенное, постепенно способствовавшее тому, что Шаповалов вскоре ушел в некий кокон, превратился в куколку, зависимую от своих установок в гораздо большей степени, чем от внешнего мира, с которым он постепенно и вовсе утратил связь. Так, по крайней мере, мне показалось, когда я встретил его примерно через пол года после этого интервью – общаться с ним уже было совсем невозможно.

Это интервью я считаю своего рода началом моего долгосрочного проекта «Вокзал», который, кстати, в скором времени собираюсь продолжать. Вот только найду достойного собеседника (если есть идеи, скажите в комменты).

Иван Шаповалов достает откуда-то тарелку. На тарелке – высушенная зеленая трава и маленький кальян. Шаповалов позитивен. На нем – серая обтягивающая водолазка и стильные залатанные джинсы. Он отлично выглядит, хотя видно, что курил сегодня уже не однажды. Он предлагает мне накуриться вместе с ним. Я решаю отказаться, и мы начинаем разговаривать.

Глеб Давыдов: Иван, ты продал душу дьяволу?

Иван Шаповалов: А как узнать – продал или не продал?

Г.Д.: Если люди говорят, что продал, значит у них есть на то причины.

И.Ш.: Значит кто-то узнал. А как, откуда они могли это узнать?

Г.Д.: Это их предположения. Люди думают: ага, он так быстро и непонятно с какой стати добился такого головокружительного успеха… Это мистика какая-то.

И.Ш.: То есть то, что они не могут объяснить, они сваливают на дьявола?

Г.Д.: Ну наверное.

И.Ш.: Ну, если и продал, то уже выкупил обратно. И, видимо, заплатил за выкуп больше.

Г.Д.: Проценты большие?

И.Ш.: Во всяком случае, выгоды от этой операции нет.

Г.Д.: Что же дальше? Ведь твой успех был связан с тем, что ты продал душу?

И.Ш.: Если я заплатил больше, то все будет хорошо.

Г.Д.: Иван, а как ты вообще думаешь, есть ли у тебя какие-то определенные правила в жизни или убеждения, которые привели тебя к успеху? Не марихуана же тебе помогла?

И.Ш. (задумчиво перетирает пальцами коноплю и сосредоточенно смотрит в тарелку): А что такое успех?

Г.Д.: Это когда ты достигаешь того, чего хочешь, наслаждаешься этим и у тебя есть все, что тебе нужно.

И.Ш. (удивленно): Это успех? Миллион людей чего-то достигают, наслаждаются, хотя ты их не знаешь. Это успех?

Г.Д.: Для них да. Просто он не такой масштабный, как твой.

И.Ш.: А, то есть успех всегда связан с масштабами? Или нет?

Г.Д.: Нет. Просто в твоем случае присутствует еще и слава, которая делает успех масштабным.

И.Ш.: То есть ты говоришь о славе?

Г.Д.: Нет, об успехе.

И.Ш.: Так что же такое успех?

Г.Д.: В твоем случае это, видимо, и слава тоже. Ты наверно и ее тоже хотел. И добился. Чего вот ты хотел добиться, когда начинал делать «Тату»?

И.Ш.: Чтобы что-то сказать, чтобы услышали. Чтобы быть услышанным.

Г.Д.: А ты хотел сказать именно то, что сказал проектом «Тату»?

И.Ш.: Да. Я сказал то, что я чувствую, и то, что я думаю.

Г.Д.: Чем ты занимаешься в свободное от работы время?

И.Ш.: А я не работаю. У работы корень «раб». Раб чего? Раб денег, как правило. А когда ты делаешь то, что хочешь, ты не раб, а свободный. Если ты делаешь то, что хочешь, это уже не работа.

Г.Д.: А как это называется?

И.Ш.: Жизнь.

Г.Д.: Может в этом и заключается твоя успешность?

И.Ш.: Да. Просто если ты делаешь то, что ты хочешь, то ты есть. А если ты не делаешь, что хочешь, то тебя нет. Просто нет. Потому что единственное, как ты можешь проявить себя, это как-то реализовать свои желания.

Г.Д.: А какая у тебя сейчас цель? Все, ты ведь уже сказал то, что хотел сказать – реализовал свои желания. Что дальше?

И.Ш.: Я не могу сказать, что у меня есть какая-то цель. Но я могу сказать, что меня что-то не устраивает.

Г.Д.: Что тебя не устраивает?

И.Ш.: Меня не устраивает то, что проект «Тату» превратился в единственный канал моей связи с миром. Он стал настолько большим, что удобно и легко разговаривать через него. Но тем не менее это все-таки не я, а проект.

Г.Д.: А тебе бы хотелось не через проект выражаться, а уже как-то напрямую?

И.Ш.: Ну, конечно, чем путь самовыражения короче, тем он правильнее. Может быть, формат музыкального проекта перестал мне быть настолько интересен. Музыка не может перестать быть интересна. Потому что это из области чувств, а не из области познания. А проект может перестать быть интересным. Потому что у любого проекта есть рамки.

Г.Д.: Ты не можешь их расширить или убрать вообще?

И.Ш.: Если бы это был я, то я бы их расширил. Но это не я, это мой проект.

Г.Д.: Но ведь это же ТВОЙ проект. Ты ведь сам установил эти рамки. Вот сейчас «Тату» это такой тинейджерский проект, девочки бегают в носочках и трусиках…

И.Ш.: Нет, это далеко не тинейджерский проект. И возрастные категории не являются рамками этого проекта. Рамками этого проекта является… как раз то, что это не я. Если бы это был я, я бы их расширил. Нужно существовать в реальном времени, чтобы расширять рамки, а когда ты действуешь через кого-то, как я в проекте «Тату», то в любом случае будет какое-то искажение, потеря данных… Этот проект ограничен моими отношениями с девочками.

Г.Д.: Тебе хотелось бы более глубоких отношений – чтобы можно было свой мозг вложить?

И.Ш.: Нет. Мне хотелось бы, чтобы они мне были интересны всегда.

Г.Д.: А сейчас они тебе уже перестали быть интересны?

И.Ш.: Я этого не говорил. Периодически они мне интересны. Но бывает ситуация, когда тебе какой-то человек интересен постоянно.

Г.Д.: Проект «Тату» изжил себя?

И.Ш.: Нет, он еще не изжил себя. Я вижу, что можно дальше сделать.

Г.Д.: А что ты видишь? Мне вот не очевидно, что там дальше можно сделать.

И.Ш.: Потому что ты смотришь на него как на музыкальный проект. А этот проект гораздо шире рамок музыкального проекта.

Г.Д.: То есть это какая-то идеология?

И.Ш.: В том числе.

Г.Д.: А как насчет того, чтобы сделать заявление о прекращении «Тату» для того, чтобы повысить продажи нового альбома? Пиар-ход такой…

И.Ш.: Пиар-ход не работает. Работают какие-то настоящие какие-то действия, из которых потом вытекают все пиар-ходы. А если просто делаешь пиар-ход, то он потом очень часто оборачивается чем-то противоположным. Пиар-ходы должны быть мотивированы чем-то большим, чем-то более главным.Тогда это ходы. А если это пиар-ход ради пиар-хода, тогда этой энергией управляешь не ты.

Иван в третий раз набивает кальян. И снова предлагает мне присоединиться. Я опять отказываюсь.

Г.Д.: Продюсер Макс Фадеев в интервью журналу «Афиша» сказал о тебе так: «Я могу со всей уверенностью сказать, что Ване Шаповалову никогда не удастся больше сделать ни одной группы уровня «Тату». Случай «Тату» – это на сто процентов его везение. Музыку делал не он, аранжировки делал не он, придумывал всю историю не он, пел тоже не он. Называть его продюсером – это слишком. Его миссия в том, что отношение к нашей музыке на западе изменилось: в этом смысле он – как Петр I».

И.Ш.: Абсолютно Макс прав! (Иван с энтузиазмом забирает у меня листок с цитатой.) Дай-ка я тебе за каждое слово, блядь! «Я могу со всей уверенностью сказать, что Ване Шаповалову никогда не удастся больше сделать ни одной группы уровня «Тату». Зачем делать еще одну группу уровня «Тату», блядь? Вот это, конечно, глупость полная. Он абсолютно прав. Хотя Макс Фадеев… Я уверен, что Максу удастся сделать группу уровня больше «Глюкозы».

Г.Д.: А тебе «Глюкоза» нравится?

И.Ш.: Мне песни Макса Фадеева нравятся. Хотя слова вызывают вопросы, но форму он очень хорошо чувствует.

Г.Д.: Дальше. «Называть его продюсером – это слишком».

И.Ш.: Полностью согласен с Максом, что называть меня продюсером это слишком… слишком узко. Продюсер это кто? Тот, кто нажимает какие-то клавиши на клавиатуре компьютера? Или тот, кто создает какую-то новую реальность?

Г.Д.: Продюсер это от английского produce, производить. Продюсер значит «производящий». То есть, скорее, второе.

И.Ш.: Продюсер создает свою реальность. Чем реальность эта очевиднее, тем сильнее продюсер.

Г.Д.: Так что же будет дальше с реальностью «Тату»?

И.Ш.: Эта реальность станет частью новой реальности.

Г.Д.: И чего ты хочешь добиться таким способом?

И.Ш.: Своей реальности.

Г.Д.: То есть ты хочешь превратить весь мир в свою реальность?

И.Ш.: Да.

Г.Д.: Ну, тебе хорошо удалось создать один стереотип в головах у тинейджеров: множество девочек в возрасте 14-16 лет ходят по улицам в коротких юбочках и белых носочках, держа друг друга за ручки и заявляя, что они – лесбиянки.

И.Ш.: Да ведь это их спасает от глупости и от одиночества! А если это хоть на один день спасает от глупости и от одиночества, то пусть ходят. (К этому моменту Иван уже перешел к курению гашиша через подготовленную пластмассовую бутылку.)

Г.Д.: Да, но это уже многих напрягает…

И.Ш.: А что-то должно напрягать. Может быть, эти девочки просто хотят напрячь. Это их способ сделать так, чтобы хоть кто-то напрягся по их поводу… И вот начинают напрягаться… Даже главные редакторы журналов…

Г.Д.: Ну, меня вот лично это как раз не очень задевает.

И.Ш.: Тогда не думай об этом. А то ты читаешь письма и транслируешь мне: вот пишут, напрягаются, хотя меня-то это не очень задевает. Ты ведь просто какой-то транслятор в этом случае! Понимаешь, если мы говорим о том, что ты делаешь то, что ты хочешь, то ты спрашивай о том, что ТЕБЕ интересно.

Г.Д.: Так может мне интересно доносить до тебя точку зрения читателей.

И.Ш.: Да. Но лучше свою. А если она такая же, то не говори, что она не такая. Лучше ты тогда доноси свою точку зрения до меня и до читателей.

Г.Д.: Это то, что удалось сделать тебе в случае с «Тату». Хотя многим может показаться, что это просто удачно найденная комбинация неких общественных явлений, которую ты придумал, как хорошо продать.

И.Ш.: Вот смотри, Макс же пишет: «это на сто процентов ЕГО везение». То есть – ОН ВЁЗ!

Г.Д.: А ты считаешь, что тебе повезло в случае с «Тату»?

И.Ш.: Если когда ты везешь это «тебе повезло», то да. Есть такое: «кому везет, тот везет», или: «кто везёт, тому везёт».

Г.Д.: Вот у меня тут, смотри, английский журнал «Q». Здесь статья про «Тату». Начинается со слов «Моя проститутка из Казахстана». А дальше чувак рассказывает, как брал в лондонском гостиничном номере интервью у татушек. А потом общался с русскими проститутками-птушницами. Речь о том, что татушки типа ничем от этих дешевых проституток не отличаются.

И.Ш.: Англия не может простить «Тату» потерю своего мирового музыкального господства. Англия продолжает считать, что в поп-культуре музыка что-то решает.

Г.Д.: А что решает?

И.Ш.: Человек. А все английские коллективы сейчас, блядь – все как один – рок-бэнды. Рок-бэнды, блядь, а? Они музыкальную идею стали искать в прошлом. В обществе у них нет идеи. А музыка сразу это чувствует. Там, где музыка, там и мировые идеи. Это были когда-то Англия, Америка. Но сейчас это Россия. Музыка это знак мировых идей. Люди платят деньги, чтобы послушать. Это прямое доказательство любви – когда человек отдает деньги за воздух, за сотрясание воздуха, каковым является музыка. Сейчас мировые идеи в России. Поэтому это не может простить ни Англия, ни английские музыкальные журналисты.

Г.Д.: А какие в России есть поп-проекты, которые могли бы повторить успех «Тату»?

И.Ш.: Путин. Мог бы. Это самый настоящий поп-проект.

Г.Д.: В поп-музыке.

И.Ш.: Любой. Это надо делать просто, надо везти, вывозить.

Г.Д.: А тебе нравится Гитлер?

И.Ш.: Я с ним незнаком. Только разве что по отзывам других людей. А это неправильно – составлять представление о человеке со слов других людей. Не знаком, не знаю.

Г.Д.: А с Путиным ты знаком?

И.Ш.: Ну, его я вижу в реальном времени…

Г.Д.: Слушай, а почему и зачем ты хочешь свой внутренний мир распространить на весь остальной мир?

И.Ш.: Нет, я не хочу.

Г.Д.: Но ты об этом говорил только вот недавно.

И.Ш.: Я говорил, что я делаю, что хочу, и если это становится реальностью, значит миру это нужно, значит он хочет этого. Если я тебе что-то предлагаю, и ты это принимаешь, значит ты этого хочешь – если, конечно, ты, так же, как и я, делаешь то, что ты хочешь. А если ты делаешь то, что не хочешь, то тебя нету. Тогда остаюсь только я, который делает то, что хочет.

Г.Д.: Лимонов в своей последней книге «В плену у мертвецов» написал, что все великие люди и художники – преступники, они – нарушают закон.

И.Ш.: Конечно! Они ведь переступают за рамки, раздвигают рамки. И тогда все остальные люди начинают задумываться – а правильны ли эти законы? В итоге законы устанавливают именно художники.

Г.Д.: То есть ты считаешь, что благодаря твоей деятельности юридические законы в нашей стране могут измениться?

И.Ш.: Конечно. Ведь из-за «Тату» меняются отношения между странами! Почему, блядь, как ПЁТР первый, я никак не пойму?