«Мегачел» Макс Фадеев

Шоу технологии - Персоналии

— Максим, на «Фабрике» вы достаточно жестко общались с конкурсантами, не стесняясь в выражениях. Таковы были условия игры перед камерой или так вы обращаетесь со всеми своими подопечными?

— Я прямолинейный человек и этим горжусь. Довольно долго старался быть корректным в высказываниях, но понял, что толку от моей учтивости мало. Я устал по сто раз говорить: «Девочки, давайте последим за своим питанием, обратим внимание на фигуры». Гораздо эффективнее обращаться конкретно: «Ты ожирела. Пора худеть». Если человек сломается от подобных замечаний, ему нечего делать на профессиональной эстраде. Кроме того, все мои подопечные видят и знают, что взамен своих жестких требований я полностью отдаю им свои душу и сердце.

— В чем, по-вашему, главная проблема современной творческой молодежи?

— Раз от раза не перестаю удивляться необоснованно завышенным амбициям многих молодых артистов. Никак не могу понять, на какой почве их самолюбие умудряется вырастать до таких ненормальных размеров?! Амбиции хороши, когда они адекватны положению и таланту исполнителя. Я же постоянно натыкаюсь на неоправданный, просто нереальный пафос, от которого каждый раз пребываю в шоке. В 99 случаях из 100 я отказываюсь от того или иного артиста из-за его звездности. Ну не понимаю, как работать с исполнителем в студии, если он сам знает, что надо делать. Зачем тогда я? Еще противно видеть, как меняется человек от популярности: начинает разговаривать с тобой свысока, перестает слышать и слушать. Такие приступы звездности стараюсь лечить шоковой терапией.

— В свое время вы отказались работать с Земфирой и группой «Тату». Вы таким образом набиваете себе цену?

— С Земфирой мы начали было общаться, но у нас случилось человеческое недопонимание. Не музыкальное. Это нормально. Я считаю, Земфира абсолютно самодостаточная личность, которая знает, чего хочет. Выполнять роль аранжировщика мне по жизни не очень хочется. Ситуацию с «Тату» не комментирую.

— Странно… отказываясь от работы с яркими исполнителями, вы беретесь за такие рискованные и откровенно попсовые проекты, как «Монокини» и Катя Лель.

— Вы ошибаетесь насчет «откровенной попсовости» названных артистов. «Монокини» — это трансмузыка. То, что я пишу в настоящее время для Кати Лель, — мягкое диско. Катя очень долго ждала нашего сотрудничества, кроме того, она мне очень нравится как человек: добрая, мягкая, работоспособная, а главное — без пафоса.

— А правда, что слепить звезду можно практически из кого угодно?

— Из каждого второго точно: было бы лицо и способность издавать хоть какие-то звуки. С помощью техники и рекламы можно добиться известности, но не популярности и зрительской любви.

По большому счету, для меня не важно, что артист где-то сфальшивил. Работая с исполнителями в студии, часто слышу примерно следующее: «Макс, почему мы в 17-й раз не перепишем третий куплет? Я же там опять два раза сфальшивил». Но эти две нотки я могу дотянуть с помощью аппаратуры. А вот душу и настроение, с которым артист на 17-й раз спел, никакая техника не сымитирует.

— Если верить официальной информации, новомодную девицу ГлюкоZу вы отыскали на одном из чатов. Из этого можно сделать вывод, что в Интернете вы бываете довольно часто.

— Не просто часто, а почти все свободное время. Я живу в Интернете. По секрету могу сказать, что виртуальный Макс Фадеев — просто чудовище. В чате я всегда 19-летний эмгэушник с абсолютно безобразными никами: Вильям, Волосы, Чмок. Остальные я вам не скажу, потому что активно ими пользуюсь. Я точно знаю, что завсегдатаи некоторых чатов ждут меня с единственной мыслью: «Вот придет сейчас этот молодой сучонок, и мы его порвем в клочья». Благодаря тому, что у меня супермощный компьютер, в который забиты горы литературы, я умудряюсь в беседе на любую тему завернуть что-нибудь умное. Тупо копирую цитаты того же Ницше, добавляю свое резкое слово и выгляжу как мегачел. Вообще в чатах я расслабляюсь и отдыхаю. Для меня они то же самое, что индийские фильмы.

— Вы так шутите или издеваетесь?

— Я серьезно говорю. Индийское кино — моя страсть. Ложусь на диванчик, запускаю фильм и два часа отдыхаю, поражаясь беспредельной наивности индийских киношников: герой еще только замахивается своим носовым платком, а уже идет озвучка удара, от которого негодяи отлетают метров на десять, чтобы упасть на невесть откуда взявшиеся ящики. Это же супер! Представляю, с какими серьезными лицами люди снимают такое кино: хлопают хлопушкой, кричат «Мотор!». И восхищаюсь. Если бы меня заперли на годик в доме, где есть студия, дали видеокассет с индийскими фильмами, мне бы и в голову не пришло заикнуться о свежем воздухе.