Андрей Рублев дал добро

Шоу технологии - Технологии

Часто новое и прогрессивное — это хорошо забытое старое. В детстве мы рассаживались вокруг диапроектора, сегодня на огромных площадях мы созерцаем огромные изображения, придающие целым зданиям причудливые формы и превращающие их в сказочные изображения. Ольга Фомина

О возможностях этих технологий расскажет Сабина Михайлова, генеральный директор агентства Priz-MA» (Группа Компаний Media Arts Group), котора сегодня в гостях в моей студии и у аудитории «ADVERTOLOGY.RU».

Существуют различные способы публикации фотографического изображения — это может быть фотография на стене и фотография на выставке, рекламный щит — тоже один из таких способов. Вы предлагаете новейшие технологии для передачи фотографического и других изображений — с помощью своетопроекционных установок. Вы работаете с крупными формами, изображения покрывают целые здания, сооружения...

— В этом смысле размер, действительно, имеет значение. Маленькие формы интересны, когда мероприятие небольшое и камерное, когда любую деталь можно рассмотреть вблизи. Мы занимаемся большими мероприятиями, где расстояние от зрителя до сцены, до какого-либо объекта не меньше 10—30, а порой порядка сто метров. Соответственно, если мы работаем с проекцией на здание, то зритель должен увидеть всю перспективу, должен изображение увидеть в целом и оценить его. Это новая форма искусства как таковая. Очень многие компании после нашего первого мероприятия — День города на Воробьевых горах — стали к нам обращаться: «А не хотите ли вы сделать нашу рекламу на здании, высветить наш логотип? А не хотите ли вы нам на небе сделать проекцию?» Часто люди абсолютно не понимают технических деталей и очень часто нас просят действительно посветить в небо логотипом, потому что считают, что атмосферы для этой цели вполне достаточно.

А это невозможно?

— Нет, Ольга, это невозможно. В любом проекционной технологии, необходимо иметь какую-то поверхность, которая отражает лучи. Это может быть либо правильный экран, либо любая другая поверхность кроме зеркальной и кроме стекла.

Эта технология имеет свои особенности — если изображение проецируется не на экран, а на здание, оно имеет какие-то свои элементы, и они становятся частью этого изображения.

— Проводится серьезная подготовка: делаются замеры всего здания, создается его компьютерный макет с учетом всех изгибов, всех неровностей, неточностей, окон. Соответственно, когда мы прорисовываем видео или фото, мы учитываем эти особенности для того, чтобы картинка не просто случайно легла на поверхность, а чтобы она стала единым органичным изображением, чтобы его ничего не портило и не искажало. К примеру, часто очень мешают окна. Когда мы работали со зданием МГУ, у нас была эта проблема — в университете идут лекции, работают библиотеки, кроме того там живут студенты, то есть, все здание наполнено активной жизнью. Соответственно, в большинстве окон горит свет. Своим волевым решением я выключила рубильник на время мероприятия, и так мы избавились от этого света в окнах, который мог испортить целостность всей картинки.

Встает вопрос об этике, когда в здании неожиданно отключается свет.

— По этой причине мы стараемся не работать на жилых зданиях, и предупреждаем всегда наших клиентов о том, что лучше этого не делать, потому что это, действительно, может причинить большие неудобства жильцам. Или это все согласовывается на уровне ЖКХ.

Вы работаете с крупными формами, на больших площадках, с огромными зданиями, а это мэрия, это правительство Москвы. Большая проблема в согласованиях и разрешениях? Это предполагает постоянную близость к чиновникам?

— На самом деле, в правительстве Москвы работают достаточно людей, близких к искусству, которые стремятся и креативить, стремятся сами участвовать в процессе организации мероприятий, привнести в них какое-то свое видение.

Конечно! Когда они придумывают установить счетчики за 312000 рублей на маленькое частное строение, они таким образом тоже креативят?

— Я попытаюсь сохранить определенную этику и не буду комментировать это.

Если говорить об искусстве, ваши шоу — это уже не искусство фотографии, а искусство само по себе. Когда одна фотография на одной полосе в альбоме или журнале, когда одна фотография высвечена в выставочном зале — тогда зритель вступает в контакт с ней...

— Это акцент.

Когда много фотографий проецируется на здание — этого контакта скорее всего нет, на первое место встает психологическое воздействие самого шоу.

— А что такое «шоу» для вас, Ольга? Вообще, шоу?

Шоу — это в данном случае мероприятие, куда приходят люди с ожиданиями увидеть что-то красивое, увидеть что-то грандиозное. Это ожидание зрелища, само зрелище, и психологическое воздействие окружающей аудитории. Когда людей много, настроение людской массы определяет настроение и каждого конкретного человека.

— Это синдром толпы. На самом деле, шоу, как вы правильно сказали — это ожидание чего-то красивого на очень серьезном подъеме эмоций. Соответственно, «что-то красивое» не может быть единственным элементом в шоу, потому что тогда это будет моноискусство. Если мы хотим посмотреть фотографию, мы идем на фотовыставку. Если мы хотим послушать классическую музыку, идем в консерваторию. Если мы хотим увидеть шоу, то есть, компиляцию нескольких жанров в единой форме, то мы идем на такое шоу. Мы ожидаем увидеть что-то грандиозное, а не что-то одно, одну деталь. Поэтому правильное сочетание этих деталей и правильная расстановка акцентов подчеркивает, во-первых, каждую деталь саму по себе, во-вторых, создает вот эту экзальтацию, эту атмосферу чего-то невероятного, то, что люди будут помнить очень долго. Это эмоции, которые люди, возможно, смогут осознать лишь на следующее утро, поймут, что произошло на самом деле, и уже поделиться в сухом остатке между собой, как им понравилось, что им понравилось, вспомнить какие-то детали. Вот тогда они начнут вспоминать фотографии, костюмы оркестра, видео, эффекты... Фейерверк — это часть шоу, и сцена — тоже часть шоу. Любой обратный отсчет — часть шоу. И если у нас запустился обратный тридцатиминутный или десятиминутный отсчет, то у нас нет ни малейшего шанса начать это на секунду позже или на секунду раньше. Это абсолютно выверенное мероприятие, которое идет час с небольшим или два часа, или три, но мы абсолютно четко должны понимать, какая фотография пойдет в какую минуту для того, чтобы вызвать определенные эмоции у зрителя. Это очень тонкая психологическая работа, и мы ее прорабатываем, мы ее прокручиваем предварительно по многу раз.

Организация ваших шоу требует много организационных и административных ресурсов, может быть, ими обладаете лично вы, может быть, кто-то еще. Сколько человек в вашем подразделении?

— «Media Arts» — это коммуникационный холдинг, оказывающий услуги полного цикла в области рекламы и маркетинга, в который входят 26 компании. Офисы находятся в России, на Украине, в Казахстане и в Молдове. В холдинге работают более шестисот человек. «Priz-MA» занимается организацией больших массовых мероприятий.

Есть какая-нибудь разница между организацией грандиозных массовых мероприятий и организацией корпоративных вечеринок? Можно первое сравнить с романом «Война и мир», а корпоративные вечеринки с рассказами на одну страничку?

— В маленьком мероприятии гораздо больше элементов, чем в большом. В большом они более крупные. И они требуют других принципов работы и иного подхода. На корпоративном мероприятии человек, гость, видит все очень близко, он слышит все очень отчетливо, акустика вокруг него часто замкнутая, а предлагаемые зрителю изображения очень близко к нему расположены. Он видит гостей, он видит декорации, он, в конце концов, пользуется услугами кейтеринга, который ему предлагают. Такие мероприятия требуют большей шлифовки. Мероприятие массовое, площадное, шлифовки, конечно, тоже требует, но немножко другой. Мы должны синхронизировать невероятное количество технических и технологических элементов, продумать правильную безопасную логистику, что крайне важно. Соответственно, мы всегда работаем с городскими властями вне зависимости от города, где мы проводим мероприятие. Есть особенности в зависимости от места проведения, к примеру, Красная площадь — это однозначно участие в подготовке ФСО. Потому что безопасность людей — это, действительно, очень важно.

В России, к сожалению, очень сложно идет процесс подготовки входа и выхода людей из больших пространств, из спортивных стадионов. Если за границей люди заполняют большой зал или стадион за 15 минут, рассаживаются и затем после окончания мероприятия также организованно выходят, то у нас это сопряжено с большими проблемами. У нас это не отрегулировано. Я не могу ответить на этот вопрос — почему так происходит. Я разговаривала с многими ЧОПами, охранными подразделениями, они сами не могут назвать причины этого. Возможно, наши люди сами по себе дезорганизованы. Этим мы отличаемся. К тому же, у нас часто непродуманны пути отхода из концертных залов. То есть, все это постоянно сопряжено с какой-то неразберихой, соответственно, это накладывает иногда на сознание зрителя негативный отпечаток. Поэтому для меня выход с мероприятия, которое мы проводим, так же важен, как само мероприятие. Для того, чтобы не было негатива, для того чтобы они не наступили друг на друга, для того чтобы метро работало и автобусы ходили, и чтобы они вышли с мероприятия на позитиве и этот позитив имели возможность сохранить. Для того, чтобы они смогли прочувствовать все, что они получили на самом шоу.

То есть, чтобы эта работа, которую вы провели, и наполнила человека каким-то количеством знаков «плюс», не привела все к нулю таким же количеством знаков «минус».

— Да. Чтобы не расплескалось это. А очень многие об этом забывают. Ну, закончили — и, слава богу, расходитесь как можете. Это как съездил в отпуск, хорошо отдохнул, а самолет на 12 часов задержали. И приезжаешь с отдыха примерно в том же самом состоянии. Наличие туалетов это тоже важный элемент, один из самых важных, я не побоюсь этих слов. Поэтому всегда у наших туалетчиков очень дорогие услуги. Но вернемся к людям, которые работают над этими проектами. Люди должны быть сами по себе очень творческими, вне зависимости от того, бухгалтер это, водитель, или это продюсер. Люди, работающие в «PRIZ-MA», всегда очень сильно сопереживают, и они... как бы сказать... они мультиразвитые что ли, потому что они в любой момент могут подхватить какой-то процесс, который происходит в компании. Например, мы уехали заграницу или в другой город и делаем мероприятие там, но нам срочно нужна какая-то помощь, а в офисе остались люди, прямой обязанностью которых не является продюсирование, менеджмент, эвент-менеджмент — все, что угодно — но они обязательно найдут возможность и силы в себе выполнить любую задачу.

Это касается, наверное, прежде всего правильной кадровой политики — правильно отобрали, правильно научили?.. Правильно мотивировали - зарплатой или чем-то еще  — пряниками, может быть, кнутом.

— Кадровая политика — это моя святая обязанность. Людей надо заинтересовывать, людей надо зажигать. Если ты не зажжешь человека, то вне зависимости...

А помимо денег, чем их можно зажечь?

— На самом деле, во многом, я их зажигаю собой, тем, чем я горю. Когда их руководитель не зажжен, сам не горит, а делает просто какие-то вещи, потому что просто так надо, оно не начинает работать. У нас очень небольшой коллектив, и каждая единица представляет очень высокое значение.

Вы еврейка?

— Наполовину еврейка. По отцу.

Многие говорят об этой национальности со злом, иногда эта злость имеет оттенок зависти, иногда это, вообще, зависть без злобы. Некоторые, наоборот, хотят быть евреями, и имея другую национальность, евреями прикидываются. Вы чувствуете разницу между людьми еврейской национальности и людьми, имеющими национальность другую?

— Мне это действительно дает дополнительную энергетику. Возможно, такова моя человеческая суть, а, возможно, имеет значение мое еврейское происхождение.

Горячая кровь?...

— Горячая восточная кровь! Конечно! Принято считать, девушки-еврейки безумно сексуальны. Это мне тоже сильно помогает и в жизни, и в работе. Вот, что я вычитала из книжек. А так, у меня огромное количество друзей мусульман, причем самых близких друзей. Я сама училась в «Дружбы народов», поэтому я с очень раннего возраста привыкла находиться в мультикультурной, мультирасовой атмосфере, где вокруг меня были представители евреев, чеченцев, корейцев, китайцев, афроамериканцев — кого угодно. Так у меня это и осталось по жизни, эта любовь к людям всего мира, к людям любой национальности. И мне очень интересно общаться с разными людьми из разных культур, потому что, во-первых, мне самой это интересно, я люблю просто общаться. Для меня коммуникация, общение с людьми — это самое интересное, что есть в жизни. Это мое такое кредо. И, второе, я люблю наблюдать за людьми, я люблю видеть их какие-то особенности. Я очень не люблю обобщать. Это дало мне, как минимум, общество людей безумно творчески ориентированных. Я с детства была в компании людей, которые постоянно что-то придумывали. Они очень любили учиться, они очень любили узнавать что-то новое. В основном, все они эмигрировали в Израиль или в Америку.

Интеллектуальные игры когда-то должны сменяться другими.

— Ну, они могут и не сменяться, все может идти параллельно. Зачем чередовать? Мы же молодые, перспективные.

Был комфортный социум, как вы говорите, и весь он растворился и сбежал за границу. Не было соблазна последовать их примеру?...

— Я могу себя реализовать и хочу себя реализовать здесь. Я не являюсь ярой фанаткой России. Я люблю Москву. Это как в Америке. Например, нью-йоркцы любят Нью-Йорк. То есть, нью-йоркцы — они не американцы, они нью-йоркцы. Я люблю Москву, она имеет, действительно, хорошие бизнес-перспективы. Иногда она выглядит мрачноватой по сравнению с европейскими или восточными городами, в которых я себя чувствую более комфортно. Люди в Москве и в России не так много общаются, как мне бы этого хотелось. Вот так, на улице, по-простому. В кафе это сейчас считается моветон, плохой тон — подойти, заговорить, пообщаться. Я очень много времени провела в Киеве, там люди более теплые и более светлые. Ты идешь, ты можешь поговорить, сесть в кафе, спросить, поулыбаться, что-то обсудить, разойтись и с улыбкой пойти дальше. Вот это здорово, это мне нравится. Здесь чуть-чуть сложнее, но потихонечку какой-то прогресс наметился, люди начинают улыбаться друг другу и на наших улицах.

Я бы согласилась, что прогресс намечался, но он как наметился, так и растворился. Улыбка имеет свое происхождение и причины. Наш простой российский гражданин имеет меньше причин и оснований ходить по улицам с улыбкой. А так как он все-таки не круглый идиот, он в соответствии со своей горькой думой имеет такую же горькую и мрачную физиономию. К примеру, такую же как у меня.

— Давайте, Ольга, будем пример подавать. Будем улыбаться, и все будут нам улыбаться. Давайте возьмем это себе за правило. Кто-то же должен начать, в конце концов.

У вас были проекты с храмом Христа Спасителя...

— У меня с религией свои отношения, я считаю, что вера должна быть внутри человека. Институт церкви это очень серьезная система, и это очень важная система... Но, когда я была в Израиле, я не пыталась пройти по святым местам с целью сходить в определенный храм. Я просто хотела прикоснуться к истории.

Посещать эти места можно с разными целями — с религиозными или с познавательными.

— Когда ты прикасаешься к истории, просто прикасаешься к куску стены, за которым Голгофа... У меня мурашки по коже бегали. Я была в Мексике, видела эти пирамиды. Находясь рядом с ними, действительно сразу понимаешь, что этот пласт истории повернул цивилизацию, внес огромный вклад ее развитие. Я очень люблю историю, как таковую — я очень многие вещи даже в событиях, в мероприятиях пытаюсь чуть-чуть увести в исторический уклон, потому что люди должны знать историю — и свою, своей страны, и всемирную историю. Это важно, потому что история и культура — это то, что вечно, это то, что накапливается, это, как слоеный пирог. Поэтому то, что мы делаем, тоже в какой-то момент тоже станет историей — вот этот день, когда мы сейчас говорим, он тоже станет историей, и, возможно, что-то такое произойдет интересное, о чем потом будут вспоминать. Я часто думаю, а если для потомков оставить какие-то артефакты? То есть, мы — те люди, которые будут закладывать артефакты для поколения будущего.

А что бы могло послужить для этого?

— На самом деле у людей есть различные определенные послания, такие месседжи позитивные...

А мне кажется, для этого как раз интересны просто фотографии. Старые фотографии обладают каким-то очарованием, привлекают внимание, заставляют задуматься, несут в себе и информацию и впечатление о целой эпохе. Мне кажется, это могло бы быть интересно.

— Все, значит, в следующий раз едем в Тибет и закладываем коробочки с фотографиями.

А почему в Тибет?

— Там тихо.

То есть, там найдут что-то китайцы... А русскому человеку опять ничего не достанется, несчастному.

— Я хочу поехать на археологические раскопки в Киргизию... Люблю позитивный экстрим.

В течение какого времени удается удерживать внимание зрителя на ваших мероприятиях? Как это высчитывается?

— Есть определенные правила режиссуры. Я, к сожалению, не имею режиссерского образования, но общаясь с режиссерами, и имея уже немалый опыт в этой деятельности, выработала для себя определенный алгоритм — удивлять зрителя необходимо каждые 10—15 минут. То есть, каждые 10—15 минут необходимо делать что-то яркое, неожиданное для зрителя... Если возможно, необходимо чаще менять картинки, или хотя бы цветовые гаммы, свет, но при этом не делать из мероприятия дискотеку. Все должно быть сакцентировано на сцену, должно быть видно каждого участника группы, балета, бэквокала, солиста, каждое проецируемое изображение должно оказывать на человека свое влияние. У нас, к сожалению, клиент не понимает важность репетиций, особенно большого мероприятия. У нас мегапрофессиональные люди, которые занимаются и светом, и видео, и звуком, но им не дают самореализоваться из-за того, что у них крайне мало времени — репетиционное время у них заключается примерно в получасе после того, как они полностью отстроили все свое техническое оборудование. Это неверно. В своих мероприятиях, которые мы проводим, мы берем специально репетиционное время для того, чтобы все прописать, чтобы все было четко, чтобы не было сбоев, потому что шоу должно идти вперед. Только вперед! Постоянно повышать обороты! Постоянно должна подниматься температура — и температура общения между сценой и зрителем. Температура — это как бы скорость колебания того, что происходит на сцене. То есть, мы всегда должны идти вверх.

Тематику изображений определяют цели мероприятия? 9 Мая, к примеру, это фотографии военных лет. Православный праздник, это репродукции икон...

— К событию. Бывают и люди, и природа... Если, к примеру, речь идет о Неделе Высокой моды, значит, мы встречаемся с ее организаторами, и обсуждаем — нужны ли нам фотографии, какие, или это будут какие-нибудь репродукции. Мы должны понять зачем мы это делаем, в чем идея. В шоу всегда должна быть философия. Если философии нет, зритель пройдет мимо, несмотря на то, что будет греметь музыка, будет все сверкать — они не поймут зачем это и для чего. И зритель и организаторы — это не тупая масса народа — им нужно обоснование, им нужна идея. Все рождается от одной какой-то идеи, и она должна легко выражаться в одном предложении. Мое жесткое правило в работе — если идею нужно объяснять, она не состоятельна. Если мы смогли ее сформулировать в одном предложении, мы развиваем ее дальше: ищем всевозможные художественные средства — музыкальные, визуальные, декорационные — набираем то количество элементов, которые донесут эту идею до зрителя. Все вокруг меняется, постоянно происходит движение, смена цвета, смена настроения, ощущения, потому что московский зритель — искушенный, он все видел.

Отбор фотографий происходит через фотобанки? Или идет совместная работа с конкретными фотографами?

— Иногда нужен какой-то определенный ракурс, а времени на подготовку и просмотр всех фотобанков не остается, поэтому нам интересней сделать что-то свое, в этом случае приглашаем фотографа. Также мы работаем с различными музеями. Это костюмы, это скульптуры, это какие-то здания. Все это нужно фотографировать, делать постпродакшн, доводить до определенных технических параметров, и уже все это имплементировать в шоу. Фотография в наших шоу крайне важна даже на моменте подготовки — фотограф делает нам трехмерную съемку, тогда мы ее имеем возможность рассматривать абсолютно по-другому — без этого мы не можем работать. В зависимости от того, как фотограф сделает нам первую съемку — от этого зависит огромное количество идей, технических возможностей, всего остального. Фотография постоянно с нами, она постоянный наш спутник, мы постоянно с ней работаем. Ключевой фактор здесь реально сплоченная команда, которая может фотографировать, петь, плясать, делать все, что угодно.

Проекция на храм Христа Спасителя репродукций фресок вызывает такой вопрос — одним из авторов этих фресок является Андрей Рублев, понравился бы ему такой способ публикации его произведений?

— Проекция на Храме Христа Спасителя — это примерно то же, что издать альбом с фресками ликов святых. К тому же, 70 лет прошло. Это, конечно, шутка. Мне кажется, Андрей Рублев был творческим и ищущим человеком, ему бы понравилось то, что мы делаем. Я думаю, мы совместно с ним сделали бы много красивых вещей.

Лучше уж сразу замуж.

— Мы видим величественный Храм Христа Спасителя, который находится на возвышении, мы видим фрески в непривычном для нас размере. Это производит сильное впечатление — мы можем рассмотреть эту фреску не на небольшой репродукции, а ощутить все ее величие, стоя у подножия храма.

Если говорить о фотовыставках как о PR-акции, как можно оценить ее КПД? Эти деньги, потраченные на выставку, включая фотографа, оформление, прочее, прочее, фуршет, аренду модного клуба — эти деньги можно было бы потратить на рекламу в периодической печати, на наружную рекламу...

— Во-первых, мы получаем артефакт как таковой. Мы получаем фотосессию, мы получаем работы, где продукт данной компании представлен в нестандартном для себя воплощении. Это важно! Это остается, во-первых, с ними, во-вторых, это дальше идет в периодику, и немножечко в новом преломлении, зритель, потребитель — он не всегда хорошо реагирует на прямую рекламу. Почему, например, у нас есть какие-то скрытые рекламные ходы? Потому что, когда у тебя рекламная полоса в периодике, ее очень часто могут пролистать. А когда это идет «на правах рекламы», когда это что-то красивое, что может зацепить глаз, то это по-другому воспринимается, и продукт, который инсталлирован внутрь какой-то арт-работы — он привлечет значительно больше внимания, и вызовет больше позитива у зрителя, у покупателя, потому что ему не прямо впаривают это.

По сути ваши светопроекционные технологии — это тот же диаскоп или фильмпроектор, с помощью которых еще в 70-х годах дети в темной комнате смотрели сказки на вечно царапанных слайдах. Ставим помощней лампочку — вот вам новая технология.

— Просто нужно быть открытым к новым тенденциям. Нужно быть чуть-чуть spread your mind, как бы раздвинуть границы своего сознания, и постараться чаще выходить из стандартных форм, больше открываться чему-то новому. У наших европейских партнеров эта зашоренность немножко больше приоткрылась, поэтому наша кооперация с ними поможет что-то новое и интересное привнести в нашу работу. У нас нет конкретного технологического направления, если мы сделали какие-то шоу, главным элементом которых является проекция или видеоизображение, не надо заблуждаться, что мы специализируемся только на этом. Наша специализация — это уникальные шоу, которые состоят из огромного количества разных частей: художественных, постановочных и технологических. Я за то, что бы всегда создавать что-то новое или использовать новые сочетания. Это как в кулинарии, как в той же фотографии, это как в любом искусстве. Давайте экспериментировать!

Ну, давайте. Если за это заплатят.